Истоки русского головного платка теряются в XII веке. Тут берет начало русское головное полотенце убрус. Его набрасывали поверх головного убора так же, как и платно из куска ткани, которое тоже носили с глубокой древности. На изготовление убруса и платна шло тонкое полотно или легкие шелковые ткани.
«Как государыне голову зачесали, и на государыню кику и покров положили, и покрыли убрусом; а убрус был унизан жемчугом с дробницами золотыми» читаем мы в описании бракосочетания Евдокии Стрешневой с царем Михаилом Федоровичем.
В XVII веке «царевы мануфактуры производили убрусы и для царского обихода, и на продажу. В подмосковных селах Коломенском и Богородском в петровские времена ткали шелковые платки, а со второй половины XVIII века под Москвой и Петербургом налаживается выпуск хлопчатобумажных платков.
Шерстяные же платки и шали стали распространенным головным убором в XIX веке, в их изготовление вовлекаются Поволжье, Подмосковье, Рязанская и Воронежская губернии.
В 1806 году в Нижегородской губернии, в вотчине помещицы Мерлиной, начали ткать так называемые кашмирские шали. Кашмир (кашемир) мягкая и тонкая шерстяная ткань, получившая название по Кашмиру исторической области в Азии, в бассейне верхнего Инда.
Кашмирские шали Мерлиной были чудом ремесла. Ткали их из тончайшей пряжи, для которой годился лишь пух тибетских коз, а на худой конец пух сайгаков. Из 13 граммов такой пряжи вытягивали нить длиной в четыре с половиной километра. Шали получались невесомыми и нежными на ощупь.
Изготовление мерлинских шалей стоило здоровья молодым ткачихам, их трудовой век оканчивался за долго до 30 лет. Для крепостной это было выкупом за свободу: каждую шаль, имевшую десятки оттенков (!), две мастерицы ткали от полутора до двух лет, и стоила она целого состояния до 32 тысяч рублей.
Международная слава русских кашмирских шалей началась с первой Всемирной промышленной выставки в Лондоне (1851). В подтверждение высочайших достоинств шали эти маркировали двуглавым орлом право, дарованное немногим промышленникам. На мануфактуре Мерлиной освоили и ковровые платки без изнанки, помог опыт ковроткачества, которым раньше здесь занимались.
В крестьянской и купеческой среде во второй половине XIX века предпочтение отдавали »турецким«квадратным ковровым платкам и шалям. Теперь они были относительно доступны, так как вырабатывали их промышленным способом на жаккардовых станках. Но тканый рисунок для массового производства был все-таки дорог. Дешевле обходилась набивка резными манерами: сначала набивали контур узора, а потом частями и сам узор. Сложный многоцветный рисунок требовал порой до четырехсот резных деревянных манер для набивки.
С конца XVIII века в России начинают носить ситцевые набивные платки. Больше века покорял сердца крестьянок и мещанок кумачовый ситцевый платок с адрианопольским оттенком. Кумачовые платки не выгорали и не линяли. В большом ходу были платки фабрики Барановых из Владимирской губернии у них по кумачовому красному фону горели ярко-желтые, зеленые и синие цветы. А московская Трехгорка купцов Прохоровых славилась кубовыми платками темно-синими с красными розами, тюльпанами и гвоздиками. У Барановых и Прохоровых хватало конкурентов: фабрика Молчановых под Москвой, фабрика Зубковых во Владимирской губернии и другие.
Платки ткали даже в монастырях. Монахи специализировались на изготовлении темных шелковых платков для женщин среднего и пожилого возраста.
Ну а создатели этих шедевров, русские гении ремесла, как правило, забыты. Известны лишь имена некоторых владельцев, значительно реже самих мастеров, художников, авторов узоров, рисунков.
Мерлина, Елисеева, Шишкина, Колокольцев фамилии владельцев первых фабрик, мануфактур, где были сработаны изделия, составляющие теперь сокровища лучших музеев. Редчайший случай: художники Волков с фабрики Константинова в Москве и Аксаков с фабрики Медведевых в Лопасне оставили свои имена на самих платках. Имена других мастеров извлечены из небытия благодаря музейным архивам, книгам, такие, как Т. Е. Марынин с Трехгорки, по отзывам современников, определявший художественное лицо предприятия; Н. М. Постников, посвятивший себя узорам; Яков Вейс, отдавший свой талант фирме Гюбнера в Москве, художники Травин, Попов, Дружинин из Иваново-Вознесенска.
Замечательные художники из Павловского Посада, работавшие на фабрике Лабзина и Грязнова: П. Логинов, С. В. Постигаев с сыновьями Нилом и Дмитрием, С. Г. Анисимов с сыном Алексеем, П. М. Судан, 3. А. Проханов, Ф. А. Жигарев и других.
Информацию подготовил Читальный зал
наверх
Ищите на сайте:
|