Истоки русского головного платка теряются в XII веке. Тут берет начало русское головное полотенце — убрус. Его набрасывали поверх головного убора так же, как и платно из куска ткани, которое тоже носили с глубокой древности. На изготовление убруса и платна шло тонкое полотно или легкие шелковые ткани.
«Как государыне голову зачесали, и на государыню кику и покров положили, и покрыли убрусом; а убрус был унизан жемчугом с дробницами золотыми» — читаем мы в описании бракосочетания Евдокии Стрешневой с царем Михаилом Федоровичем.
В XVII веке «царевы мануфактуры производили убрусы и для царского обихода, и на продажу. В подмосковных селах Коломенском и Богородском в петровские времена ткали шелковые платки, а со второй половины XVIII века под Москвой и Петербургом налаживается выпуск хлопчатобумажных платков.

Шерстяные же платки и шали стали распространенным головным убором в XIX веке, в их изготовление вовлекаются Поволжье, Подмосковье, Рязанская и Воронежская губернии.
В 1806 году в Нижегородской губернии, в вотчине помещицы Мерлиной, начали ткать так называемые кашмирские шали. Кашмир (кашемир) — мягкая и тонкая шерстяная ткань, получившая название по Кашмиру — исторической области в Азии, в бассейне верхнего Инда.

Кашмирские шали Мерлиной были чудом ремесла. Ткали их из тончайшей пряжи, для которой годился лишь пух тибетских коз, а на худой конец пух сайгаков. Из 13 граммов такой пряжи вытягивали нить длиной в четыре с половиной километра. Шали получались невесомыми и нежными на ощупь.
Изготовление мерлинских шалей стоило здоровья молодым ткачихам, их трудовой век оканчивался за долго до 30 лет. Для крепостной это было выкупом за свободу: каждую шаль, имевшую десятки оттенков (!), две мастерицы ткали от полутора до двух лет, и стоила она целого состояния — до 32 тысяч рублей.
Международная слава русских кашмирских шалей началась с первой Всемирной промышленной выставки в Лондоне (1851). В подтверждение высочайших достоинств шали эти маркировали двуглавым орлом — право, дарованное немногим промышленникам. На мануфактуре Мерлиной освоили и ковровые платки без изнанки, помог опыт ковроткачества, которым раньше здесь занимались.

В крестьянской и купеческой среде во второй половине XIX века предпочтение отдавали »турецким«квадратным ковровым платкам и шалям. Теперь они были относительно доступны, так как вырабатывали их промышленным способом на жаккардовых станках. Но тканый рисунок для массового производства был все-таки дорог. Дешевле обходилась набивка резными манерами: сначала набивали контур узора, а потом частями и сам узор. Сложный многоцветный рисунок требовал порой до четырехсот резных деревянных манер для набивки.

С конца XVIII века в России начинают носить ситцевые набивные платки. Больше века покорял сердца крестьянок и мещанок кумачовый ситцевый платок с адрианопольским оттенком. Кумачовые платки не выгорали и не линяли. В большом ходу были платки фабрики Барановых из Владимирской губернии — у них по кумачовому красному фону горели ярко-желтые, зеленые и синие цветы. А московская Трехгорка купцов Прохоровых славилась кубовыми платками — темно-синими с красными розами, тюльпанами и гвоздиками. У Барановых и Прохоровых хватало конкурентов: фабрика Молчановых под Москвой, фабрика Зубковых во Владимирской губернии и другие.
Платки ткали даже в монастырях. Монахи специализировались на изготовлении темных шелковых платков для женщин среднего и пожилого возраста.

Ну а создатели этих шедевров, русские гении ремесла, как правило, забыты. Известны лишь имена некоторых владельцев, значительно реже самих мастеров, художников, авторов узоров, рисунков.
Мерлина, Елисеева, Шишкина, Колокольцев — фамилии владельцев первых фабрик, мануфактур, где были сработаны изделия, составляющие теперь сокровища лучших музеев. Редчайший случай: художники Волков с фабрики Константинова в Москве и Аксаков с фабрики Медведевых в Лопасне оставили свои имена на самих платках. Имена других мастеров извлечены из небытия благодаря музейным архивам, книгам, такие, как Т. Е. Марынин с Трехгорки, по отзывам современников, определявший художественное лицо предприятия; Н. М. Постников, посвятивший себя узорам; Яков Вейс, отдавший свой талант фирме Гюбнера в Москве, художники Травин, Попов, Дружинин — из Иваново-Вознесенска.
Замечательные художники из Павловского Посада, работавшие на фабрике Лабзина и Грязнова: П. Логинов, С. В. Постигаев с сыновьями Нилом и Дмитрием, С. Г. Анисимов с сыном Алексеем, П. М. Судан, 3. А. Проханов, Ф. А. Жигарев и других.

Информацию подготовил Читальный зал

 наверх

Ищите на сайте: